Расследование Военное.РФ: Голоса в голове отдают приказ убивать

Военное.РФ выяснило, как на службу в российскую армию попадают юноши, находящиеся под длительным наблюдением психиатров. Военкоматы в нарушение закона не запрашивают в психоневрологических диспансерах списки наблюдаемых в них молодых людей. Это позволяет любому юноше с тяжелыми психиатрическими отклонениями при желании получить доступ к оружию. Журналистское расследование началось в апреле 2015-го, после трагедии в Гюмри, и закончилось в апреле 2016-го, когда трое военнослужащих, лечившихся в психиатрическом отделении военного госпиталя, стали подозреваемыми в убийстве двух медсестер.

Сегодня ежегодные расходы на армию достигают трех триллионов рублей в год, она получает самые передовые технологии, а ее техническими новинками чиновники не устают хвастаться за рубежом. Но какой бы ни была техника, главной составляющей любой армии мира остаются люди. Касаясь темы личного состава, должностные лица Минобороны из года в год напоминают, что требования к поступающим на военную службу увеличиваются, медицинское обследование становится тщательнее, а отсев кандидатов — жестче.

Еще в 2014 году министр обороны Сергей Шойгу говорил, что теперь призывники будут проходить медицинское обследование в значительно большем объеме, чем ранее. Уже в 2015 главный военный медик РФ Александр Фисун отмечал, что больные солдаты в армии не нужны. Поэтому молодые люди проходят три медицинских комиссии, по результатам которых выявляется целый букет различных заболеваний.

Похожим образом о способности военно-врачебных комиссий фильтровать непосредственно психически больных людей отозвался и начальник отдела призыва граждан на военную службу организационно-мобилизационного управления Западного военного округа полковник Игорь Головач.

В ходе пресс-конференции, посвященной началу осеннего призыва 2015 года, он отметил, что непригодные по психике люди не могут попасть в армию и этому есть «стопроцентная гарантия». По его словам, военным ведомством приняты достаточно эффективные меры, позволяющие на ранних этапах выявлять граждан с расстройствами психики, и попадание их в армию «исключено».

«Есть механизм противодействия поступлению данных граждан (с психическими отклонениями — ред.) в войска… Мы максимально приняли меры для того, чтобы исключить попадание таких военнослужащих в армию», — ответил полковник на вопрос корреспондента Военное.РФ о том, кто будет нести ответственность, если призывник с психическим заболеванием окажется в Вооруженных силах.

Полковник Головач подчеркнул, что негодные к строевой службе призывники выявляются при тестировании на электронных средствах профотбора. Те молодые люди, у которых обнаружили неудовлетворительную степень нервно-психической устойчивости, направляются на консультации к психиатрам. Уже в ходе бесед с докторами конечным образом определяется: годны они к службе в ВС РФ или негодны.

Но отбор в армию все еще остается далеким от совершенства. И в Вооруженных силах чаще, чем хотелось бы, появляются довольно странные люди. В январе 2015 года действия рядового российской армии Валерия Пермякова, проходившего службу на военной базе в Армении, стали причиной трагедии, только лишь напрямую коснувшейся не менее нескольких десятков людей. Пермякова задержали по подозрению в убийстве армянской семьи из семи человек. По данным следствия, шестерых он убил из автомата Калашникова, но когда тот заклинил, в живых все еще оставалась двухлетняя девочка. Ей суждено было погибнуть от штык-ножа.

Эта кровавая и трагичная история сначала вызвала массовые беспорядки в Ереване, где мелькали требования вплоть до закрытия российской военной базы, а потом и вовсе стала предметом обсуждения глав двух государств.

Сам же Пермяков сначала никак не мог объяснить свой поступок. Но немногим позже военнослужащий рассказал, что зашел в дом семьи Аветисянов попить воды, а потом испугался, что его сдадут как дезертира.

Такое объяснение многим может показаться нелогичным, ведь кроме взрослых, жертвами стали и шестимесячный мальчик со своей двухлетней сестрой. Они-то явно не могли куда-либо сообщить о дезертирстве военнослужащего.

Картина немного прояснилась, когда в феврале 2015 года Газета.Ru выпустила материал, в котором заявила, что Пермяков «не мог быть призван в армию, так как он страдает психиатрическим заболеванием – олигофренией». Причем «Газета» стала не единственным российским СМИ, которое сообщило аналогичную информацию.

Тогда-то Военное.РФ и решило разобраться, насколько реально психически больному человеку попасть в армию, миновав все те процедуры отсева непригодных к службе, которыми так гордится Минобороны.

Узнав о том, с какими заболеваниями военнослужащие попадают в армию, редакция была шокирована. Оказалось, что в войсках оказываются призывники не только лишь с тривиальными психическими расстройствами, но и больные довольно тяжелыми недугами, которые появляются еще в раннем детстве.

«Я не соображаю, что делаю, заберите меня отсюда, не могу больше терпеть»

Такие слова вот уже пару месяцев в телефонных разговорах повторяет своим родителям военнослужащий одной из мотострелковых частей, оказавшийся на срочной службе несмотря на наличие психических расстройств и обучение в классе для детей с задержками психического развития.

В этой ситуации проживающие в поселке родители могут только пытаться успокоить своего ребенка по телефону. Корреспондент Военное.РФ пообщался с отцом военнослужащего Виталием (имя изменено по просьбе собеседника) и выслушал его драматичный рассказ, выглядящий невероятно на фоне продвигаемого нового образа российской армии.

«Мы уже третий месяц не знаем, что делать, все на успокоительных и таблетках, никто не хочет даже слушать нас», — начал Виталий.

Когда Андрею было четыре года, в семье Васильевых случилось несчастье — полностью сгорел их дом. Физически чудом никто не пострадал, а вот на и без того слабую детскую психику Андрея случившееся оказало сильное воздействие. Родители заметили, что его поведение сильно изменилось и он начал бояться оставаться один.

«Обращаться тогда мы никуда не стали. А вот в будущем, когда он пошел в школу, учеба давалась ему с трудом и его перевели на программу обучения по так называемому седьмому виду (согласно письму Минобразования РФ от 04.09.1997 N48, по этой программе обучаются дети с задержкой психического развития — ред.)», — рассказывает собеседник издания.

Как раз в это время Андрея направили к психиатру и невропатологу для обследования. Мальчику был поставлен диагноз: церебрастенический и неврозоподобный синдромы. Родителям порекомендовали ежегодно обращаться к докторам для осмотра, но семья решила не прислушиваться к советам специалистов. По мнению родителей, регулярные обращения к психиатру могли помешать сыну в будущем, сделав его жизнь в небольшом поселке невыносимой.

Не настораживало родителей и то, что для Андрея было большой проблемой продолжительное время находиться за пределами родного дома.

«Он не мог на какое-то хотя бы минимально длительное время покидать дом. В прошлом году дошло до того, что я отправил его с мамой на отдых в Сочи. Как только добрались туда, жена мне звонит и говорит: «Я не знаю, что с ним делать, он меня замучил просьбами уехать». А ведь они тогда первый раз на море выбрались, большое событие, а он так отреагировал. Мы просто были в шоке», — продолжил Виталий.

Виталий демонстрирует характеристику, написанную на его сына под конец обучения в четвертом классе. Андрею тогда было почти 11 лет.

«В физическом развитии ребенка не замечено никаких отклонений … Познавательный интерес слаб, память у Андрея плохая, маленький словарный запас, речь бедная. Чтение ниже нормы. Сложение и вычитание до 20 выполняет по линейке. Знает не всю таблицу умножения», — свидетельствует документ.

— Как же он тогда оказался в армии?

— Когда пришло время проходить медицинское обследование в военкомате, мы не стали говорить о его недостатках. Мы решили не предоставлять документы об обучении по VII виду и переписали характеристику сына. Делали мы это по его согласию, он горел желанием служить в армии.

— Но если у него даже на море через три дня произошло психическое обострение, то как он должен был год провести в армии?

— Мы предвидели, что ему будет очень трудно привыкнуть, но была надежда, что он повзрослел и справится. А получилось так, что после двух недель нахождения в части он стал писать, что не может больше терпеть. Я стал давить на него, рассказывать, как я раньше два года служил, а он и один не может потерпеть.

— А что с ним там происходило?

— Он рассказывал, что днем начинала сильно болеть голова, что он не соображает и не понимает, чем занимается. А вечером получше становилось. Потом его начали ставить в наряды по роте и заставляли учить устав, а он за всю жизнь ни одного стихотворения наизусть не смог выучить, а тут устав… Естественно, у него ничего не получилось. А командиров это, видно, злило и они начали на него давить.

— Давить?

— Он мне потом признался, что «получил» от командира роты. Я спросил: «Сильно бил»? Он ответил, что «нормально», а вот как уж это «нормально» — не говорит.

С этого момента проблемы военнослужащего, которому приходилось мучиться даже на самых легких этапах службы, начали скапливаться как снежный ком. Из-за того, что он не мог справляться со службой, ему начали эту службу усложнять еще больше.

«У него не получалось выполнять приказы и его из-за этого начали поднимать в половину пятого утра и заставлять подметать территорию. А они в то время ежедневно, сразу после завтрака, уезжали на разгрузку вагонов с боеприпасами и обратно возвращались к 11-12 часам. Получается, ему и спать-то нормально не давали», — рассказал Виталий.

И без того тяжелую ситуацию осложняли бытовые трудности. По словам Виталия, подразделение его сына во время выездов на разгрузку боеприпасов совсем не кормили. Предусмотренные в таких случаях сухпайки приезжали с солдатами к месту разгрузки, но потом куда-то таинственно исчезали.

Чтобы хоть как-то помочь сыну, Виталий отыскал телефон психолога части и обратился к ней напрямую. Несмотря на обещания помочь, в дальнейшем специалист так ничего и не сделала и к солдату не подошла.

Командиры в то время не сбавляли попыток образумить солдата и принуждали учить устав. Когда старшие по званию в очередной раз убеждались, что в учении устава боец не продвинулся ни на строчку, «нерадивого» новобранца снова отправляли во внеочередной наряд.

Довольно показательным является то, что Андрей в этой ситуации ни на что не может повлиять из-за имеющихся с детства проблем с психикой. Он максимально выкладывается и служит на пределе своих возможностей, в то время как его командиры — офицеры, окончившие высшие учебные заведения, в которых их учили руководить — все это время безуспешно пытаются обучить солдата основам военной службы.

В один из дней Виталий получил от сына смс-сообщение, способное убавить нервных клеток любому родителю.

«После очередного наряда он мне написал: «Папа, мне очень плохо, заберите меня отсюда, у меня не осталось сил терпеть, сделайте что-нибудь, мне уже не хочется жить», — передает его содержание Виталий.

В этот момент до семьи Андрея наконец дошла вся серьезность ситуации и потенциальные последствия для их не совсем психически здорового сына от нахождения на службе. Они решились открыть правду и привезли на место службы сына скрытую от военкомата характеристику и заключение врачей, в детстве поставивших ему диагноз.

Как оказалось, в части Андрей оказался не единственным имеющим психические проблемы военнослужащим. Ему и еще нескольким срочникам врач подразделения поставил диагноз — тревожное расстройство личности. Когда скопилось достаточное количество призывников с подобными проблемами, всех их наконец отправили в военный госпиталь. Отправляют туда, как выяснилось, только «партиями». Стоит отметить, что в характеристике, которую написал на Андрея командир роты, имелись слова «склонен к суициду», хотя подобных попыток юноша пока не предпринимал, рассказал Владимир.

При упоминании о возвращении в часть и без того запуганный Андрей начинал бояться еще больше. «Лучше пусть отправляют меня в «психушку», но туда я больше не вернусь», — передал его слова отец.

«Я уже не выдержал, рассказал доктору, чтобы они проверили сына на умственную отсталость. Говорю: «Он двух слов связать не может, читает кое-как, пишет на уровне второго класса, за всю жизнь не выучил не одного стихотворения. Как он будет служить, если он не в состоянии выучить устав, а учить его все равно придется? Мы уже не знаем, как им это объяснить. Конечно, нам не хочется вешать на сына 20-ю статью — умственную отсталость, но нам и ему уже все равно. Главное, чтобы он живой был», — пояснил в разговоре Виталий.

И в то же время по разговору чувствуется, что отец военнослужащего пока сам не уверен, нужно ли это делать.

«Может, пока не стоит спешить с умственной отсталостью… Может, они его по 17 статье комиссуют — расстройство личности», — размышляет он.

И его неуверенность можно понять. Все-таки по расстройству личности из армии комиссуется довольно много молодых людей, которые потом нормально устраиваются в жизни. А вот умственная отсталость, учитывая царящее в нашем обществе отношение к лицам с психическими заболеваниями, может и не так безобидно отразиться на юноше.

— Допускали ли вы перед отправкой сына в армию, что все так сложится?

— Нам и разума не было, что все так произойдет. Он сам рвался в армию, хотя у него отсрочка до осени была. Ведь мы даже договорились, чтобы он весенним призывом успел уйти.

После нахождения Андрея в одном из военных госпиталей Западного военного округа, он все-таки был комиссован по 18 статье расписания болезней (расстройства личности).

Российская армия может запускать по террористам дорогостоящие крылатые ракеты через границы сразу нескольких государств, вести боевые действия сразу в нескольких местах за пределами своих границ, но при этом неспособна оградить себя саму от психически больных призывников.

Но здесь стоит отметить и действия самого Андрея, а также его родителей и персонала его учебного заведения. Ведь перед тем, как быть призванными в армию, молодые люди по достижению 16 лет становятся на учет в военкомат и получают приписное свидетельство. Обычно это все происходит организованно и в военкомат мальчиков отводит кто-то из персонала учебного заведения. Учителя это делать не обязаны, но пока не встречалось школы, где бы это не практиковали.

Так что проблемы Андрея пропустили как минимум два раза: во время постановки на первичный воинский учет, когда за него несли ответственность родители и, частично, педагогические работники, а также непосредственно в ходе призывных мероприятий, когда он сам мог и должен был предоставить документы о своем здоровье.

 

Случай с Пермяковым повторится уже завтра

Произошедшее с Андреем далеко не единственный случай призыва в армию людей с психическими отклонениями. В распоряжении редакции Военное.РФ оказались полученные неофициальным путем копии отчетов командования учебных войсковых частей в Коврове и Острогожске о ситуации со здоровьем призывников.

 

В частности, только московские военкоматы направили в Ковров 36 военнослужащих «не пригодных к обучению», липецкие — 15, уфимские — 5. В числе лидеров по отправке в ковровскую учебку негодных призывников также идет ОВК города Тулы. По нему, однако, цифра указана неразборчиво и ее расшифровать не удалось. Но, судя по логике изложения отчета, с уверенностью можно говорить, что она больше 10.

Всего же за этот срок из войсковой части было комиссовано 220 человек, 205 из них — по психиатрии. Наиболее распространенными заболеваниями являются эндогенные психозы (шизофрения, шизотипические расстройства и т.д.), а также расстройства личности и невротические расстройства. Эта группа болезней стоит у 169 человек.

Присутствует у новобранцев в Коврово и олигофрения (умственная отсталость), которая, напомним, фигурирует с истории с Валерием Пермяковым. Летом 2015 года в ковровскую учебку прибыли сразу четыре призывника с таким диагнозом.

Умственная отсталость является врожденным или приобретенным в раннем детстве заболеванием. Чтобы более детально разобраться в ситуации, за комментарием Военное.РФ обратилось к практикующим психиатрам. Специалисты согласились, что заболеть этим недугом во взрослом возрасте невозможно, а значит, болезнь была у военнослужащего до службы и при призыве ее не смогли заметить.

«Олигофрения (умственная-отсталость — ред.) возникает в детстве, как правило, с рождения. Во взрослом возрасте это заболевание появиться не может», — пояснил психиатр Иван Ватаев.

Такого же мнения придерживается и другой психиатр Михаил Балкарей.

«У взрослого умственная отсталость неожиданно проявиться никак не может. И если человек с таким диагнозом каким-то образом попадает в армию, то это, конечно, недосмотр врача-психиатра призывной комиссии или недоработка на уровне подготовки документов во врачебной комиссии военкомата. Думаю, что такие случаи могут быть», — рассказал Михаил Балкарей.

При этом, по мнению специалиста, больной олигофренией может оказаться на службе, если сам будет скрывать это заболевание, а у военно-врачебной комиссии не окажется его медицинской истории.

По его словам, в таких случаях речь может идти о недостатках подготовки работы военно-врачебной комиссии. К примеру, в полном объеме не получены сведения от детского психиатра о наблюдении у него этого ребенка, добавил врач.

«К сожалению, пока существуют врачи, неизбежны и врачебные ошибки, а в данном случае – ошибки диагностики, неправильная оценка состояния здоровья призывника, недостаточный учет и анализ имеющихся документов. Тем более, когда по каким-то причинам и сам призывник не говорит о своем наблюдении у психиатра», — заключил собеседник агентства.

«Или это редкий случай, когда юноша с олигофренией не попал в поле зрения психиатра. Например, он живет в глухой деревне», — добавил психиатр.

В свою очередь, по мнению Ивана Ватаева, скрыть олигофрению на ВВК у призывника не получится, даже если у комиссии отсутствует медицинская история страдающего таким диагнозом.

«Есть базовый запас знаний, который можно проверить. Я обычно спрашиваю: «Где находится Статуя Свободы, Эйфелева башня». И у меня возникают подозрения, когда говорят «Не знаю». Один товарищ заявил как-то, что Лондон находится в Париже», — пояснил Ватаев.

По словам психиатра, также одним из способов диагностики в данном случае может являться проверка знания таблицы умножения. «Есть методика счета по Крепелину, это когда из 100 надо вычитать 7, потом из получившейся разницы снова вычесть 7 и так далее. Это проверяет и кратковременную память, и внимание», — сказал Иван Ватаев.

Кроме этого, оценить мышление можно с помощью пословиц и поговорок. Врачи смотрят, способен ли человек абстрагироваться от буквального смысла фразы, понять ее суть. Если в любом из этих исследований есть «прокол» — надо направлять на расширенное обследование по полной программе, пояснил специалист.

Попасть в войска можно и без олигофрении

В военном учебном центре в Острогожске, в свою очередь, из призывников «Осень-2014» комиссовали 31 человека. Не столь много, как в предыдущей части, но по степени серьезности диагнозы тамошних военнослужащих от Коврова не отстают.

В этой ВЧ готовят военных автомобилистов и обслуживающий технику персонал. И, по стечению различных обстоятельств, в части оказались призывники с острым полиморфным психическим расстройством, эпилепсией и даже врожденным пороком сердца.

Только по счастливому случаю и благодаря медицинской службе войсковой части призывники с такими тяжелыми болезнями не оказались за рулем груженных людьми «Камазов» и «Уралов». Что бы было, если приступ эпилепсии у солдата произошел бы во время броска гранаты или управления загруженным людьми грузовиком. И здесь можно задаться вопросом, если всего в две войсковые части направляется такое огромное количество психически неустойчивых призывников, то как же обстоят дела в армии в целом? Ведь количество частей в ВС РФ измеряется сотнями.

Смерть забирает лучших, а военкомат всех подряд

До начала работы над расследованием сложно было представить, насколько эта анекдотичная крылатая фраза соответствует действительности. Как же призывники, имеющие довольно серьезные психические болезни, оказываются в Вооруженных силах, становясь, по сути, источником опасности для окружающих?

В случае с Андреем Васильевым виноваты и его родители, которые скрыли психические проблемы сына, и отвечающие за его призыв лица, которые не смогли увидеть его проблем с психикой, и он сам.

 

Да, Андрей не жаловался на психическое здоровье, но разве это может быть оправданием для врачей и руководства военкомата? Наибольшая опасность для окружающих исходит как раз от призывника, держащего в тайне свои проблемы с психикой. Ведь неизвестно, с какой целью такой человек хочет попасть в войска и получить доступ к оружию. А если бы на месте Андрея оказался кто-то другой, кто вместо страданий и звонков родителям предпочел бы другой способ решения своей проблемы. Как, например, было в августе 2015 года в Костроме, когда 19-летний десантник заступил в караул и открыл огонь по своим сослуживцем, убив четверых человек, а после и самого себя.

 

Военное.РФ решило выяснить, по каким причинам призывники с нездоровой психикой попадают в вооруженные силы и насколько глубоко военкоматы интересуются здоровьем тех, кого призывают.

Дело в том, что согласно инструкции по подготовке и проведению мероприятий, связанных с призывом на военную службу граждан Российской Федерации, не пребывающих в запасе, военкоматы за две недели до начала призыва должны запрашивать на граждан, подлежащих очередному призыву на военную службу, медицинские данные из соответствующих учреждений.

Чтобы подтвердить, выполняют ли военкоматы эту обязанность, Военное.РФ сделало запросы в 14 психоневрологических диспансеров Санкт-Петербурга (всего их в городе — 18).

 

Большинство из ответивших учреждений сообщили, что ими не ведется статистический учет граждан мужского пола в возрасте от 18 до 27 лет, а другие ПНД уклонились от ответа на поставленный вопрос. Да, именно статистический учет такой категории граждан ПНД вести не обязаны, но по запросу военкомата эти данные они предоставлять должны, а значит и учет, хоть и не для органов статистики, должен вестись. По существу ответить о запросах подобных списков военкоматом решились тоже далеко не все.

В некоторых ПНД, однако, и вовсе не видят проблемы в том, если списки имеющих психические проблемы лиц не запрашиваются военкоматом и не направляются в него. «Человек же сам приходит на медицинскую комиссию в военкомате. И не важно, отправили мы (сведения о призывниках в военкомат — ред.) или нет», — рассказал заместитель главного врача одного из ПНД города в личной беседе.

Представители руководства еще нескольких городских учреждений, где «не ведется статистический учет», при личной беседе заявили, что выполняют все должностные инструкции, но отказались подтвердить отправку данных в военкомат с включенным диктофоном.

Подтвердили информацию о ведении учета лиц призывного возраста и запросах военного комиссариата всего в двух диспансерах из 14. Благополучными оказались медицинские учреждения Невского и Московского районов Санкт-Петербурга.

В дальнейшем наличие запросов военкомата и отправку медицинских сведений в устной форме подтвердили должностные лица Кировского и Адмиралтейского ПНД, но сказать то же самое под диктофонную запись отказались.

 

Тем не менее, в Адмиралтейском ПНД все же решились продемонстрировать соответствующий запрос военкомата перед осенним призывом 2015 года. Но показать запросы других призывов и ответы на них — отказались.

Кроме этого, Военное.РФ изучило судебные документы по этой тематике. Всего лишь беглый поиск по судебным решениям выявил, что проблема носит системный характер и сведения из психоневрологических и других медучреждений не запрашивают военкоматы по всей стране.

В данной ситуации агентство решило неофициально обратиться к сотрудникам военных комиссариатов и психоневрологических диспансеров напрямую.

По словам сразу нескольких бывших и действующих работников петербургских военкоматов, никаких запросов в медучреждения о всех призывниках, стоящих на наблюдении, они не направляли. А близкий к ведению документации источник Военное.РФ в ПНД Приморского района подтвердил, что не припоминает, чтобы к ним приходили подобные запросы.

Кроме этого, аналогичные данные приводят и представители правозащитной организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга». По их словам, военкоматы практически не запрашивают в психоневрологических диспансерах сведения о здоровье призывников.

 

Как еще состоящий на наблюдении в ПНД человек может стать «здоровым»?

Как оказалось, даже если все военкоматы в обязательном порядке начнут запрашивать медицинские данные из различных диспансеров, больные юноши все равно смогут оказаться «годными к службе». Дело в том, что психически больной призывник запросто может потеряться для психоневрологического диспансера, а значит и для самого военкомата. Из общения с несколькими сотрудниками ПНД стало понятно, что если человек прописывается в другом районе города, то там он уже становится абсолютно «здоровым», без какой-либо истории болезни.

Дело в том, что единой базы у ПНД нет, в каждом районе она своя, поэтому если человек захочет получить водительские права, оружие или пойти в армию, ему достаточно снять жилье в другом районе города, либо воспользоваться услугами владельцев так называемых «резиновых квартир» — недобросовестных собственников, прописывающих на свою жилплощадь граждан, которые будут жить в ней только формально.

Отдельная база данных есть и у детских районных медучреждений. Представители различных ПНД города сообщили Военное.РФ, что бывают случаи, когда детский ПНД не передает им историю болезни человека по достижению им 18 лет и, таким образом, люди, имеющие серьезные психические заболевания, опять таки могут стать «здоровыми».

Если призывник с психическим диагнозом сам хочет попасть в войска, то у него это может легко получиться. Ему лишь нужно сменить район проживания, а потом несколько раз ответить «нет» на банальные вопросы психиатра ВВК, продемонстрировав отсутствие порезов на венах рук. Ведь при отсутствии справок и бумажной истории психиатр в военкомате не будет тратить на призывника и двух минут.

Ну а желающих попасть в армию, несмотря на психическое заболевание, хватает.

Как рассказал Военное.РФ сотрудник «Солдатских матерей Санкт-Петребурга» Антон Щербак, к ним в организацию периодически приходят имеющие психическое заболевание молодые люди, которые просят правозащитников помочь им попасть на службу.

 

Боеготовность армии спасают суды и правозащитники

В то же время, если призывник готов бороться с военкоматом вплоть до обращений в суд, то избежать отправки в Вооруженные силы ему все же удается, но стоит это колоссальных временных и, зачастую, денежных затрат.

Так и случилось с Василием Ивановым (имя изменено — ред.). Василию поставлен диагноз «астеническое расстройство», имеется склонность к суициду и перинатальная травма — органическое повреждение спинного и головного мозга. Несмотря на это, военкомат до последнего пытался призвать юношу. Возможно, от тех страданий, которые пришлось испытать Андрею, Василия спасла только готовность добиваться правды через суд.

— Кроме астении, у меня еще есть заикание, которое тоже по психиатрическому профилю проходит. Мне врач-психиатр не верил, заявлял, что я все выдумываю и уменьшил мне степень заикания, а астению и вовсе убрал.

— В чем выражаются ваши проблемы?

— Практически абсолютная апатия, нежелание делать что-либо. Не могу долго заниматься одним видом деятельности, слабость, нарушенный режим сна, быстрые перемены настроения, рассеянное внимание, светобоязнь, физическая слабость и быстрая утомляемость. Постоянно хочется лежать и смотреть в потолок. В редкие всплески активности заставляю себя ухаживать за собой, в остальное время абсолютно плевать на внешний вид и чистоту вокруг. Не могу долго ходить — через несколько минут начинают болеть ноги, ломота по всему телу. Долго стоять тоже не получается. Перемены настроения: от позитивного состояния к суицидальным мыслям.

— А в военкомате вы про это все говорили, не скрывали?

— Да, конечно. Я в психологическом тесте указал, что ко мне приходит желание совершить суицид, но психолог, когда прочитала, потребовала переписать тест без упоминания суицида.

— А вы?

— Я переписал, не было желания спорить.

В итоге Василию пришлось судиться несколько раз. В районном суде ему отказали, поскольку выяснили, что нарушения в отношении него совершил вышестоящий краевой военкомат, а не районный, поэтому и жалобу надо подавать в краевой суд. Во второй раз юноше отказали в иске из-за нехватки документов.

«Снова обращаться в суд и к юристам было слишком накладно, и, когда начался осенний призыв, я повторно прошел медкомиссию. Там, после двух судов, наконец-то увидели мои проблемы и освободили от армии», — рассказал Василий.

Кроме суда, призывники для защиты своих прав нередко обращаются и к правозащитникам. По словам сотрудников организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга», нарушения прав призывников не единичны и военкоматы зачастую игнорируют психические проблемы юношей или и вовсе ими не интересуются.

«К примеру, если призывник показывает медицинские справки о своих проблемах с психикой, то работники военкомата с помощью манипуляций пытаются заставить его скрыть их. Говорят: «Если освободишься от армии по психиатрии, то потом в жизни нигде не устроишься с таким «волчьим билетом», — пояснила сотрудница организации Оксана Парамонова.

В некоторых регионах, чтобы не допускать нарушений при поступлении на службу, правозащитники добились допуска на все призывные мероприятия.

«Мы работаем так: у нас в районных и областных военкоматах на призывных комиссиях сидят эксперты от нашей организации и следят за призывом на правах членов призывной комиссии. Поэтому у нас с такими вещами проблем нет», — отметила председатель орловской общественной организации «Совет солдатских матерей» Валентина Карман.

По мнению председателя правозащитной организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга» Эллы Поляковой, проблема «негодных» по состоянию здоровья призывников на военной службе начинается при постановке на воинский учет (в 16 лет), продолжается — при медицинском освидетельствовании (c 18 лет), на самой военной службе и, конечно, после армии.

Правозащитница отметила, что если бы должностные лица, которые проводят медосвидетельствование, исполняли бы законы РФ, выполняли бы роль «фильтра», не допускающего к военной службе молодых людей с заболеваниями, эта проблема не была бы столь острой.

«При этом эти должностные лица не несут никакой ответственности», — подчеркнула собеседница издания.

Получается, что над качеством личного состава ВС РФ правозащитные организации и судебные органы работают не меньше самих военных. Ведь только благодаря им в войсках не оказались негодные для службы молодые люди, которые в лучшем случае потеряли бы там свое здоровье, а в худшем — лишили бы его и других.

Что делать, чтобы психические болезни реже обострялись в войсках?

Психиатр Михаил Балкарей улучшение психического климата среди военнослужащих видит в формировании в войсковых частях качественных психологических служб. К примеру, при численности подразделения в 1000 военнослужащих нет острой нужды в психиатре, но обязательно должно быть несколько психологов, считает специалист.

«Психологическая служба должна быть очень развита, поскольку именно эти специалисты занимаются профилактикой, а психическое заболевание легче предотвратить, чем лечить. В состав службы должны входить психологи, психотерапевты и социальные работники, способные организовать групповые занятия», — подчеркнул психиатр.

История проблемы

Еще в 2008 году главный российский психиатр Татьяна Дмитриева заявила, что 40% призывников психически больны. Тогда военные утверждали, что во всем виноваты медицинские работники, которые плохо обследуют призывников. Здесь стоит отметить, что на практике врачи в медкомиссии напрямую подчиняются руководству военкоматов.

По данным СМИ, в 2011 году в войсковой части 83010 сразу 11 срочников оказались в психиатрической клинике после провального психологического теста. Как рассказал в беседе с Военное.РФ заместитель командира части по работе с личным составом Эдуард Телкин, два солдата впоследствии были комиссованы из армии.

В 2013 году, после того, как стало известно о призыве в Вооруженные сразу нескольких человек с психическими заболеваниями, пресс-секретарь Центрального военного округа Ярослав Рощупкин подтвердил, что такие ситуации происходили неоднократно. «Довольно часто в призывной комиссии не могут выявить личностные расстройства. Многие молодые люди получают квалифицированную помощь и обследование только во время службы в ВС», — сказал он.

 

Подводя итог

Получается, что если у призывника с психическим заболеванием есть намерение попасть на срочную службу в армию, то с большой долей вероятности он на ней все-таки окажется. Если же стоящему на учете в ПНД молодому человеку напротив, идти в армию совсем не хочется, ему придется вступить в серьезное противодействие с военными врачами и сотрудниками военкоматов. А иногда — и обратиться в суд.

Неспособность специалистов военно-врачебной комиссии определить даже такой серьезный диагноз, как олигофрения, который в прямом смысле написан на лице, говорит о многом. Сюда же добавляется отсутствие запросов военкоматов в психоневрологические диспансеры и желание некоторых больных призывников скрыть свои диагнозы. Как оказалось, действующая система призыва в ВС РФ не готова к таким испытаниям и вместо защитников Родины командиры год за годом получают в подчинение военных убийц.

 

Расследование проведено при поддержке SCOOP Russia

Автор: Алексей Богатищев

Источник: Военное.РФ